Якут - Страница 16

Крицу мы доставали утром другого дня. Сначала потихоньку разворошили горку пропечённой земли и поняли, что внутри она очень горячая. Я своей маленькой лопатой действовал осторожно, словно археолог и пытался не повредить стенки глиняного сосуда. Так и не понял, повредил или нет, потому что просто не почувствовал его... в целом виде. Только в виде каких-то, то ли черепков, то ли комков. От шлака вообще веяло жаром, но на ветерке он быстро остывал. Тут уже действовали пешнёй и молотком, и... нашли мы крицу, похожую на стопку обугленных блинов. Она оказалась маленькой, и после проковки из неё получился кусок железа размером с ладонь. Девичью. А еще на самом дне безнадёжно разрушившегося горшка нашлись несколько клякс чугуна. Крошечных. С ноготок. Чтобы их отыскать мне пришлось всю землю ссыпать тонкой струйкой с края лопаты, глядя, как ветер относит её в сторону прозрачным шлейфиком.

С этого момента жизнь моя превратилась в подвоз руды и дров. Старшие мужчины увлеклись металлургией, и крепко спорили и о форме сосуда, и о диаметре отверстий для подачи воздуха, и об их расположении. Меня, как младшего в роду, использовали в качестве источника движения для перемещения необходимых для серьёзных работ вещей к местам таинства рождения метала из камня.

А мою душу терзало сомнение -- состоится ли летняя поездка к Алдану, в которую рассчитывал отправиться вместе с Айтал. Ведь такими темпами они металла наплавят за зиму хоть тонну. До полупуда выходило за ветренный день -- размер горшка эти экспериментаторы увеличили.

Изменения произошли и в месте, где проводились кузнечные работы. Поскольку выколачивание шлака из криц -- занятие грязное, а греть нужно не малюсенькие заготовки для ножей и шил, а большие ноздреватые лепёшки, то производственное помещение, расположенное внутри жилого дома, мастеров больше не устраивало. Мы возвели на скорую руку отдельную постройку из первых подвернувшихся под руку брёвен и соорудили в ней горн. Разумеется, угли в нём раздувались ручными мехами, которых я раньше нигде не примечал, а тут оказывается -- вот они. Достали откуда-то. Теплая домашняя мастерская на время осиротела.

До холодов. Потом всё снова вернулось в привычную колею. С приходом морозов кузнецы вернулись под крышу тёплой юрты, где делали иголки, шила, крючки, ножи и элементы конской сбруи. Да, неправ я был, полагая, что никаких хитростей в кузнечном деле нет. Секреты ножниц или щипцов, пряжек и крюков -- всё это старшие мужчины теперь передавали мне. Как отковать пальму -- большой нож для насаживания на длинную деревянную рукоять -- это и боевое оружие, и аналог рабочего топора. Как сделать косу. Вот так навык за навыком и передавали они мужу дочки и внучки опыт, накопленный поколениями мастеров, живших до них.

Эти люди -- не якуты. Их предки пришли сюда раньше, но тоже из степей. Рассказывают, что поначалу пробовали сооружать в этих краях глинобитные дома, как на родине, но постепенно стали использовать в постройках преимущественно дерево. В качестве значительного отличия от якутских жилищ я бы признал наличие пола, собранного из хорошо подогнанных брусьев и заметно приподнятого над уровнем земли. Тут теплее и суше.

Печи неплохо вентилируют помещение. Гарь от светильников, в которых сгорает животный жир, зимой не так шибает в нос, как в летнее время. Как и полагается в доме кузнеца, печные заслонки сделаны из железа, и снабжены колосниками. Деревянные двери висят на стальных петлях. Одним словом, вспоминая бревенчатую юрту, в которой мы ночевали после переправы через Яну на второй день после знакомства с Айтал, я отдаю себе отчёт в том, что тут значительно комфортней и здоровее.

Одним словом, мне крепко повезло. По этим временам и местам лучше устроиться просто немыслимо.

Хотя, это я погорячился.

Мыслимо.

Во-первых совсем не помешала бы баня.

Во-вторых, хотя бы небольших размеров остеклённые окна убавили бы чада от коптилок, особенно в летнее время, когда печи не топятся, а светло круглые сутки.

И, наконец, в-третьих, если сделать стеариновые свечи, то и от самого чада ничего не останется. Почти. А стеарин извлекают как раз из животного жира, и я примерно помню как.

Забавно. Для производства стекла и стеарина нужна сода. И где я её возьму? Наверное, там же, где здешние гончары -- ведь мастерство работы с глиной среди моих соотечественников -- якутов -- отмечалось всеми исследователями, побывавшими в здешних краях.

Я подошел к полке с посудой и -- да. Наличие глазури на чашках никаких сомнений не вызывает. Получается -- сода в этих краях имеется.

Хм! Вот и понятно, чем заняться. Сначала заготовить леса на баньку, чтобы срубить её ближайшим летом. Потом добыть соды и попробовать обработать ею животный жир. Ну и попытаться сварить стекло, хотя в этом деле я малосведущ и ни в чём не уверен.

***

Зима, если к ней хорошо подготовился, это время большой любви и больших раздумий. Для разминки, чтобы кровь не застаивалась, мужчины рубят дрова или проковывают крицы. Свалили отобранные мною деревья для бани и свезли их к дому - какое счастье, что лошадками, а не собственными силами. Пару раз запускали под лёд сети. Пока не ударили настоящие морозы, он относительно тонок. Лошадей или скота мои новые сородичи не держат - они не якуты, а динлины.

Зато Айтал и её сестрички много занимались воспитанием собак. Тут явно применяется некая нетрадиционная методика. То есть про то, что эти псы - не охотники, вот тут я с выводами поспешил. Они на моих глазах по-волчьи взяли зайца. Не загнали его до упаду, а окружили и оттеснили к вожаку, сидевшему в засаде. И сделано это было по команде человека.