Якут - Страница 49

Что же, этот расклад мне откровенно нравится. Ну какой смысл нам горбатиться на русских?! Они ведь пристанут со своим вечным: "Давай, давай", - и будешь давать как миленький по сорок замесов в смену, а потом ни кола, ни двора, и всем должен. Нет уж, пущай они вокруг наших мастеров попляшут и позаботятся о том, чтобы... вот, скажем, изюм стали привозить. За это можно и ещё на один двигатель больше "успеть" сделать. А как Вы думали? Положительное подкрепление - основа конструктивного взаимодействия. Не я это придумал.

Нет, не желаю я зла казакам и прочей братии, что вокруг них вертится. Их дело - оружие у якутов поотбирать и самых несговорчивых тойонов притормозить, потому что на этих просторах устраивать войнушку, это... ну, не по-взрослому.

- Привет, Миха! - оба-на! Кинээс здешний пожаловал. Якут этот - глава небогатого рода, однако, самого большого и сильного в этом стойбище. Мудрый уважаемый человек.

Мы сказали друг другу все полагающиеся слова вежливости, младшая из сестёр Айтал поднесла нам по чашечке кумыса - ритуал официальной беседы, как ни крути.

- Тойон лючи присылал людей найти тебя. Я обещал, что отправлю к нему весть, когда узнаю от кого-то, где ты находишься. Мой сын уже седлает коня, чтобы ехать в острог.

Мы обменялись кивками. Если на то пошло, в наших краях начались политические подвижки, и их отголоски докатились и сюда, на берега норовистой Адычи. Иными словами, вождь сделал то, что обещал, но не станет мешать мне поступить так, как я захочу.

- Спасибо тебе, уважаемый. Твоему сыну не стоит так торопиться. Завтра утром я присоединюсь к нему. Или, отправившись немедленно, он может предупредить тойона русских о скором моём прибытии.

Потом мы поговорили о погоде и о видах на предстоящую рыбалку, о том, что мастерицы стойбища спряли прекрасные нити из конского волоса, и что огромный невод уже почти готов.

После ухода гостя я заторопился в баню. Будете смеяться, но в нынешней поездке мы изрядно провоняли. Ни я, ни Айтал не любим холодную воду. Ну, не полагаем её полезной для здоровья. То ли дело горячий пар и мягкий веник!

***

Здешний казачий атаман принял меня без промедления. Он присматривал, как стаскивают в воду пузатый коч. Тот же самый Илья Перфильев, что и, ёлки-моталки, шесть лет тому назад. Меня этот человек признал, запомнил видать, кто в тот раз "сорвал" потеху: "мордобой против хапсагая". В горницу он меня не приглашал, а присели мы на открытом воздухе за стол, на который легли сразу две шашки, сработанные мною ещё в бытность мою на Бытатнтае.

- Ты ковал?

Я вытянул клинки из не мною сработанных ножен и с интересом осмотрел. Немало зазубрин оставили на них прошедшие годы, но в целом режущая кромка всё ещё оставалась в неплохом состоянии.

- Я ковал.

- А еще сможешь?

- Отчего же не смочь. Осилю. А почём брать станешь, вдруг я с голоду помру - тут ведь на полгода работы. Я себе пропитания не запасу, пока буду с молотом упражняться.

- Ох, и хитрый ты, якут. Ведь пришел сюда - гол как сокол, а нынче, говорят, как сыр в масле катаешься. Аж лоснишься от удовольствия. Не то, что мы, люди служилые.

Гоняемся, понимаешь, за вашим братом, инородцем, чтобы не друг другу, а государю Московскому платили ясак. И тут еще сабли наши об пальмы ломаются, а на морозе и вовсе на куски разлететься могут.

Ага! Вот и понятно, чем баловство моё понравилось атаману. С хладноломкостью я угадал, ну и просто вязкость получилась приличная. Что же, приятно осознавать, что не булат тоже может сгодиться.

- Так что, Миха? Станешь клинки нам делать - от ясака освобожу твой род, - Илья ухмыльнулся. - Один клинок - и год ты никому ничего не должен.

Не сказал бы я, что это щедрая плата, но с представителем власти долго спорить не стоит. Ударили по рукам. В конце концов, рецептура записана - повторить нехитро.

Хотел уже прощаться, но Илья остановил меня:

- Слушок идёт, что Никодим речи твои слушает и дела его от этого идут всё лучше и лучше. А мне ты чего присоветовать не хочешь? - и смотрит насмешливо.

- Так чего тут советовать-то?! Чай ты и без меня видишь, как купчина магазины обустраивает. Сам ведь то же на свой манер ладишь - с землицы Бытантайской тамошний тойон тебе за весь наслег ясак привозит. И вместо того, чтобы с пищалями по тайге куралесить, ты с ним разговор дружелюбный заводишь. Другие кинээс посмотрят на это, да заместо того, чтобы воевать, лучше в гости приедут, ясак привезут, на погоду пожалуются ли на утеснение от соседей.

- Дурак ты, Миха, что с тебя взять? - атаман отчего-то выглядит радостным. - Ступай, давай, сабли делай.

***

Не, ну форменная ерунда ведь получилась. И не слезет теперь с меня казачина - подавай ему клинки. Думаете, он удовольствуется одной саблей в год? Как бы не так. Вот уж что влип, то влип. Пора, однако, перепрятываться, причём срочно. Нашли, понимаешь, саблекуя себе... - весь трагизм ситуации дошел до меня не сразу. Вот есть люди, умеющие встраиваться в узлы государственной машины и даже приобретающие от этого какие-либо выгоды. Мне же это даётся с трудом. Даже в школе - а это, как ни крути, слепок с со страны, вернее, с отношений между людьми, страну населяющими - не был на хорошем счету. Правда, там мне удавалось и не сильно обнаруживать свои наклонности, потому что было нас много. И ни одного идеального ребёнка на весь класс.

Но тут-то - чисто прыщ на ровном месте.

Так вот, сетуя на неудачное стечение обстоятельств и на свою непредусмотрительность, я уже совсем было засобирался домой, как приказчики нашего купца взяли меня под белы рученьки и доставили на торговое подворье. Тут уж ничего не скажешь - учтивость и предупредительность из них просто пёрли. Хоть и нет нынче дома хозяина, и даже не говорят мне, где он, но и угощение выставили, и разговор повели о делах. Сложилось впечатление, что отнеслись ко мне, как будто я тут никак не меньше, чем в половинной доле.