Якут - Страница 74

Что ещё рассказать об этой зиме? Шебутная она задалась. Дважды ездил в Зашиверск. Воевода тамошний отписал, что печку для сжигания угля нужно не такую устроить, как для дров, и просил составить чертёжик для печников. С первого раза я не угадал, переделывали. Оба раза местный батюшка звал меня для умной беседы. Я всё в толк не мог взять, чего он добивается -- уж больно мудрёно баял. Как я сказал, что с детства крещёный, так он тут же принялся на шамана обижаться, что людей с пути истинного сбивает. А сами они, между прочим, между собой не ссорятся и прилюдно учтивы друг с другом. Это со времени вакцинации между ними в обычай вошло.

Мне приходилось несладко -- я ведь, хоть и неверующий, но насчёт духов в неверии своём некрепок. В общем, мучил меня батюшка речами заумными. В третий раз я в Зашиверск не поехал -- другого человека послал с вьюшкой разбираться. Чай насчет печного дела и без меня есть мастера. С самим Зашиверским воеводой мы не скандалили -- уважительный он человек, нечванливый.

Основное свершение этой зимы с точки зрения стороннего наблюдателя абсолютно непредставительно. Это комплекс оборудования для дворовой металлургии. Шахтная тигельная печь, работающая на солярке и отражательная обжиговая печь первичного обогащения-восстановления. Основные элементы из корундовой керамики. Они компактны и каждый элемент легко транспортируется на нартах. Самыми ответственными компонентами являлись тигли, горелки и оборудование для создания высокого давления на основе классической паровой машины, в быту рекомой локомобилем.

Почему так? А потому что якуты живут родами, и в каждом роду считается что очень хорошо иметь своего кузнеца. Менять создавшееся положение у меня нет ни одной причины. И нет ничего худого в том, чтобы кузнец этот кое-что делал и не для внутреннего употребления, а на заказ со стороны.

Если не лукавить -- маленькие цеха, работников которых кормят родичи -- это так я Никодиму объяснил, что по здешним местам народу много не прокормишь. А на самом деле тут и вторая сторона имеется. Род получает независимость о поставок металла извне. Если даже с соляркой случится перебой -- или животного жира натопят для плавки, или скипидару из древесины нагонят, и раскочегарят форсунки.

Хотя -- это уже элемент паранойи. Связанность общества возрастает просто на глазах. Вьючные караваны и санные обозы обслуживают якутские лошадки, тунгусские олени и ламутские лайки. Маршруты разбиты на участки -- дистанции. График движения согласован и цена верстопуда, как и пассажирского места, давно сложилась.

Что ещё добавить к общей картине? Народ учит буквы и даже русские считают правильным уметь говорить по-якутски. Нет, ну не переучивать же почти всё трудоспособное население?! Да и в путешествии без знания основного местного языка тошнёхонько. А стройбатовцы -- наоборот, налегают на русский. Собственно, это не так уж сложно, потому что основы воинского лексикона якутский вбирает в себя как раз из языка "межнационального общения".

Планов много, и Омсукчанские мастерские нужно делать напористо, а то никакой жизни не хватит на осуществление моих планов. Ну а после налаживания дел на антрацитовой копи, я двинусь и в верховья Анадыри. Оттуда до нужных мест уже недалеко и дорога удобная. Как раз мне отдохнуть с семьёй одно лето.

Эпилог

Гижигинская губа -- это очень далеко о тропиков. Однако летом на её западном берегу вполне себе тепло, если нет ветра. Здесь от стойбища Таватум до устья реки Широкой кромка суши вытянута с запада на восток и отлично прогревается солнцем. Все пятнадцать километров горных склонов -- сплошные огороды - кроме мощёной камнем набережной вдоль которой стоят дома земледельцев, лавки, мастерские. У самой воды сохнут сети и вытащенные на берег промысловые судёнышки. Некоторые покачиваются у причалов на прибрежной волне. И ещё покачиваются на ветру многокилометровые ряды сохнущих балыков.

Этот городок по местным масштабам -- настоящий мегаполис. Только в видимой его части около полутора сотен хозяйств, а это более тысячи человек оседлого населения. Но настоящий размер этого чуда урбанизации скрыт о глаза непосвящённого наблюдателя лесами и горами. Там через каждые несколько километров вдоль речных долин стоят или строятся небольшие посёлки, где чего только не делают: мнут кожи, скорняжничают, режут по кости... шучу. Хотя и это тоже. Но основное производство -- меаллоизделия. Тут, считай, оружейный цех Московии. Не единственный, конечно, но один из важных. Клинки казацких шашек нашей выделки немногим уступают булату. Или не уступают. На морозе -- точно не уступают.

Одна из долин -- почти конвейерная линия по производству пулестрельных арбалетов. Самая первая конструкция, что я делал по памяти, так и не претерпела серьёзных изменений. Воевода Омсукчанский Ким исправно отправляет положенный урок в адрес стрелецкого указа прямиком в Белокаменную. Или первопрестольную. Ну, Вы поняли куда.

Хотя, по купеческой линии оружия утекает тоже немало. Не всё через руки Никодима -- он просто не в состоянии справится с потоком инструмента и приспособлений, идущих отсюда. За последние годы особенно возросли поставки сложных изделий -- сверлильных и токарных станков, резцов, свёрл. Это из Берелехского завода-техникума, причём -- только в Россию-матушку. А вот паровые двигатели для судов производят здесь в Омсукчанско-Гижигинском промышленном районе. Настоящие машины с цилиндрами и кривошипно-шатунными механизмами. Сами кораблики, на которых им предстоит работать, строят на озере, что рядом с устьем реки "Широкой". Они похожи на кочи, только чуть длиннее и острее носом. Под парусами бегают хорошо, до самого Китая.